Ранняя история аланов тесно связана с центральноазиатским государством Яньцай, прослеживаемым в ряде китайских исторических хроник. Впервые это кочевое владение упоминается в "Исторических записках" ("Ши цзы") Сыма Цяня и "Истории Старшей династии Хань" ("Цянь Хань шу"), где сообщается, что "Яньцай лежит в 2000 ли (для ханьской эпохи это около 800 км) к северо-западу от Кангюя, имеет до 100000 войска и в обыкновениях совершенно сходствует с Кангюем. Оно примыкает к великому озеру (болоту) с пологими берегами. Это есть Северное море". Кто же населял это государство и где оно располагалось?
Смутные географические представления китайцев ханьской эпохи о центральноазиатских странах, которые они называли "Западным краем", чрезвычайно осложняют попытки точной географической локализации Яньцай. Так, упомянутое "Северное море" ("Бэйхай") с большей или меньшей долей научной аргументированности и риска отождествлялось специалистами с Черным, Азовским, Каспийским или Аральским морями, озером Байкал и даже Северным Ледовитым океаном. В результате анализа как оригинальных источников, так и существующих научных гипотез большинство современных исследователей склоняются к мнению, что Бэйхай – это Аральское море, а наиболее предпочтительной является локализация государства Яньцай в пределах Восточного Приаралья и низовьев Сырдарьи.
В зависимости от решения вопроса о местонахождении Яньцай решается не менее сложная проблема отождествления его с тем или иным этносом или государством, известным нам по античным источникам. Мы насчитали в настоящее время семь взаимоисключающих версий такой этнической идентификации. Американский историк Фредерик Теггарт видел в Яньцай племя абзойев, известный японский ученый Куракичи Сиратори считал, что это аланы, но позднее говорит уже о кипчаках. Немецкий исследователь Иосиф Маркварт во многих своих работах отстаивал мнение о том, что Яньцай – это массагеты. Хун Цзюнь, китайский историк XIX в., выстроил следующую цепочку: Yen-t’sai = Ya-tse-i = Yastae = Osset, т.е. в Яньцай он увидел непосредственно осетин-ясов. Русский востоковед Василий Григорьев, а позднее шведский ориенталист Ярл Шарпантье идентифицировали Яньцай с аланами. А.Г. Малявкин считает их аварами. Наиболее распространенным в отечественной науке является мнение, что Яньцай – китайская транскрипция имени аорсов.
Из сообщений китайских хронистов Яньцай II–I вв. до н. э. представляется одним из крупнейших кочевых союзов племен, населявших запад Центральной Азии (армия в 100000 лучников; Яньцай – единственное кочевое владение в списке государств, куда были направлены китайские посольства в 121 г. до н.э.) Такими племенами, учитывая принятую большинством ученых локализацию по низовьям Сырдарьи и Восточному Приаралью, могли быть либо массагеты, либо перешедшие Яксарт тохары с их царями – асианами и другими разрушителями Бактрии, либо проникавшие сюда с севера группы сарматов. Тохаров большинство исследователей отождествляют с юэчжами китайских источников, в тот исторический период жившими южнее Яньцай и Кангюя.
Из сарматских племен, чье проникновение в Среднюю Азию мы можем предположить, с Яньцай идентифицируются чаще всего аорсы и абзойи. Однако надежных данных об аорсах как о племени, населявшем Приаралье, у нас нет. Кроме того, Ф. Теггартом показана невозможность лингвистического отождествления аорсов и Яньцай. Трудно принять равенство Яньцай и абзойев, известных только Плинию и живших северо-западнее Каспия. Сомнительно тождество Яньцай и аланов, по крайней мере для II в. до н. э., поскольку собственно этноним алан появляется в источниках только в I в. н. э.
Остается сопоставить Яньцай с наиболее могущественными из кочевников Арало-Каспия в данный период – племенами сако-массагетского круга. Саки были хорошо известны китайцам как сэ, тождество сэ и sacae подтверждается и данными археологии, и письменными источниками. Интересно, что ни в одном китайском источнике мы не встречаем имени массагетов, хотя этот крупный племенной массив, несомненно, был китайцам известен, но, вероятно, фигурирует под каким-то другим именем. Если мы обратим внимание на локализацию массагетов Страбоном, то обнаружим весьма интересные совпадения с описанием китайскими авторами Яньцай: в обоих случаях речь идет о регионе, богатом болотами; страна массагетов, как и Яньцай, граничит с морем; название моря у Страбона – то же, что у Сыма Цяня – Северное, причем оба автора имеют в виду Арал. Страбон отмечает, что они питаются плодами и соком дикорастущих деревьев и даже одеваются в древесное лыко, из чего следует, что область их обитания богата лесами. По сведениям "Истории Младшей династии Хань" ("Хоу Хань шу") и ряда других источников, Яньцай также изобилует елями и соснами, орешником, ковылем.
По сообщению "Хоу Хань шу", в I в. н.э. Яньцай меняет свое имя на Аланьна или Аланьляо. Несколько позднее в европейской письменной традиции появляются сведения об аланах как о бывших массагетах (Дион Кассий, Аммиан Марцеллин). Все вышеперечисленное позволяет предположить, что именно массагеты были известны китайцам как Яньцай. Несомненно, предлагаемая идентификация нуждается в дальнейшей аргументированной разработке, и прежде всего – в подкреплении ее убедительными археологическими материалами.
Как мы уже упомянули, 118-я глава "Хоу Хань шу" содержит короткое, но исключительно важное сообщение о том, что интересующее нас владение пережило два важных события: "Яньцай переименовалось в Аланьна. Состоит в зависимости от Кангюя..." Вероятнее всего, оба события можно отнести к самому началу правления Младшей ханьской династии (25–220 гг.) Новое название владения – Аланьна, без сомнения, нужно понимать как "государство алан", "Алания". Фактически это первое упоминание об аланах в китайских источниках.
Попробуем определить содержание этих событий и выявить какую-либо связь между ними. Вероятнее всего, в Приаралье произошла смена доминирующего племени. Массагеты (Яньцай) сменяются родственными им и усилившимися к тому времени аланами. Здесь уместно вспомнить информацию Аммиана Марцеллина о том, что аланы подчинили себе в многочисленных победах соседние народы и распространили на них свое имя. Важно отметить сходный процесс, происходивший в то же время западнее, на Северном Кавказе, где территория расселения "нижних" аорсов стала к середине I в. н. э. основной территорией расселения аланов.
Представляется перспективным предположение об их вторжении в Яньцай с юго-востока, с территории кочевого государства Кангюй. В таком случае становится логически оправданным и второй факт, сообщаемый "Хоу Хань шу" – Яньцай становится зависимым от Кангюя государством. Переименование Яньцай в Аланьна, таким образом – следствие кангюйской экспансии. Основу населения Кангюя составляли позднесакские племена, но на его обширной территории кочевали и другие, родственные сакам, иранцы. Источники отмечают близость кангюйцев в обычаях и одежде яньцай-массагетам, а также юэчжам-тохарам, жившим южнее Кангюя. Северные и западные границы владения являлись областью влияния поволжских и приуральских сарматов. К I в. н. э. из небольшого, зависимого от юэчжей и хунну владения Кангюй превращается в мощное кочевое государство, которое собирает вокруг себя многие племена, контролирует земледельческие центры и растет географически. Границы его расширяются от Хорезма на западе до реки Талас на востоке и владения Янь (Южное Приуралье) на севере, которое выплачивает Кангюю дань пушниной. Одним из фактов кангюйского экспансионизма стало подчинение Яньцай, а его переименование в Аланьна говорит о том, что исполнителями акции были кангюйские аланы. Гипотеза о вхождении аланов на раннем этапе их этногенеза в состав племен, населявших Кангюй, подтверждается археологическими материалами и близостью родовых тамг Сарматии I–II вв. н. э. с восточными образцами, прежде всего кангюйскими.
Итак, по нашему мнению, между 25 и 50 гг. I в. н. э. усилившийся Кангюй, точнее, входившие в его состав аланы, подчиняет себе массагетов Нижней Сырдарьи (Яньцай). Формы зависимости нам, к сожалению, неизвестны, источник их не указывает. Но, вероятнее всего, речь должна идти об устранении старой массагетской знати и смене ее новой аристократией – аланской. Яньцай мог выплачивать дань Кангюю пушниной и лошадьми, как это делали другие подвластные ему владения. О том, что в Яньцай-Аланьна производили высококачественную пушнину, сообщает 30-я глава "Вэй люэ", исторической хроники династии Цао Вэй (221–265 гг.) Никаких серьезных этнических изменений в Яньцай-Аланьна не происходит. Напротив, отмечаемая китайскими источниками близость обычаев и одежды Яньцай и Кангюя для первых веков н. э. подтверждается археологами. Джетыасарская археологическая культура, связываемая с владением Яньцай, обнаруживает тесные долговременные связи с культурами Средней Сырдарьи – отрарско-каратауской и каунчинской, которые считаются кангюйскими.
Говоря о политических событиях в Центральной Азии во второй четверти I в. н. э., нужно заметить, что данный хронологический отрезок является периодом весьма активной политической и военной жизни. В Ханьской империи резко обострились внутренние противоречия. Слабость Китая позволила хунну серьезно усилить свои позиции в Западном крае. В 30-е г. они одержали ряд крупных военных побед и предложили императору Гуан У-ди признать Хунну империей, равной Китаю. Пока хунну успешно воевали с Ханьской империей, в Центральной Азии усилилось княжество Согюй. Это владение, располагавшееся юго-восточнее Ферганы, быстро возвысилось и стало серьезной военной силой. Уже к 29 г. н. э. согюйскому владетелю Кану подчинились все 55 государств Западного края, как сообщает об этом "Хоу Хань шу". В начале 50-х годов правитель Согюя Сянь совершил поход на "князя сырдарьинских саков" и сместил его, а затем возвел своих ставленников на престол в Кангюе и Давани. Мы не располагаем более подробной информацией о данных событиях, но можно предположить, что старая кангюйская знать (определенную часть которой, возможно, значительную, составляли аланы) была вынуждена спасаться бегством на запад, увлекая с собой какую-то часть "кангюйских" и "яньцайских" аланов.
С предлагаемой картиной хорошо соотносится и появление с середины I в. н. э. исключительно богатых подкурганных погребений на Нижнем Дону, которые имеют ряд отчетливых аналогий в захоронениях предшествующего времени в Тилля-тепе (Бактрия). Одновременно с появлением аланов в Восточной Европе на юге России возникли памятники с китайским импортом, в частности, с ханьскими зеркалами, что, по мнению китайского историка Ли Джи Ына, не является случайным совпадением. Не исключено, что именно эти передвижения кочевников лежат в основе некоторых процессов, происходивших на Кавказе и в Северном Причерноморье – появление здесь целого ряда новых иранских имен, новых деталей костюма и, наконец, нового этнического элемента, вероятно, азиатских массагетов, основавших "царство маскутов" в Приморском Дагестане с культурой, весьма близкой культуре аланов.
Если верно высказанное нами мнение о тождестве Яньцай и массагетов и захвате власти в Яньцай кангюйскими аланами, то можно предположить участие яньцайских аланов-массагетов в миграционных процессах II в. В таком случае тождество аланов и массагетов, фиксируемое древними авторами, приобретает дополнительный смысл.
Оставшиеся в Арало-Каспийском регионе аланы с середины I тыс. н. э. были втянуты в процесс тюркизации. В низовьях Сырдарьи возникает гуннско-аланско-массагетское государство кидаритов со смешанной культурой; аланское население Хорезма, по свидетельству аль-Бируни, говорит на языке, "смешанном из хорезмийского и печенежского".
Скудость письменных источников и недостаточное количество археологических материалов пока не позволяют нам детально восстановить сам процесс ассимиляции центральноазиатских аланов и установить время завершения этого процесса. Утратив язык и этническую самостоятельность, азиатские аланы тем не менее внесли существенный вклад в этногенез народов Центральной Азии, в формирование многих элементов их культуры как материальной, так и духовной.
АВТОР: АСЛАН ЦУЦИЕВ