Елена Евстафьевна БАРАКОВА (урожденная Калоева) родилась в 1899 году в селении Банком Горно-Алагирского округа в семье крестьянина средней зажиточности, работавшего писарем в Закском округе. В семье Еста-Евстафия Калоева было шестеро детей, все они получили образование.
В конце XIX века при 1-й женской гимназии открылись педагогические курсы, на которые Елена Калоева поступила в 1912 году. Успешно окончив их, она приступила к педагогической деятельности. В 1920 году вышла замуж за известного писателя, общественного деятеля, революционера, командира партизанского соединения Георгия (Гино) Фадеевича Баракова. В браке у них родилось трое детей, две дочери и сын.
С января 1921 года Елена Евстафьевна работала заведующей Салугарданской школы, а в сентябре перебралась во Владикавказ, где до осени 1924 года была начальником канцелярии областного земельного управления.
Расширение сферы участия осетинок в различных направлениях новой общественно-культурной среды, повышение их социальной активности становились заметным явлением осетинской жизни. В 1925 году на заседании бюро Обкома ВКП(б) от 28 октября 1925 года Е.Е. Баракову выдвинули на должность областного судьи, в апреле 1926 года рекомендовали на должность областного прокурора.
Бюро Обкома ВКП(б) протоколом № 66 от 09 октября 1929 года утвердило ее кандидатуру в качестве прокурора области: она стала первой женщиной-прокурором не только в Осетии, но и в Советском Союзе.
Из характеристик, данных Е.Е. Бараковой ее коллегами, узнаем, что: «несмотря на отсутствие специального юридического образования, она быстро прекраснейшим образом освоилась с практической прокурорской работой»; «трудолюбивая, дисциплинированная, инициативу имеет и может защищать свою точку зрения, занимается над поднятием своей квалификации путем изучения материалов процессуальных норм. Пользуется большим авторитетом как среди партийных, так и беспартийных масс».
В декабре 1929 года супруг Е.Е. Бараковой, Георгий Бараков, по клеветническим доносам был исключен из коммунистической партии большевиков. Его объявили «врагом народа».
В 20-х годах ХХ века было «модно» повсюду вести дела по антисемитизму. Следуя этой «моде», было затеяно дело по проведению антисемитского дела в селении Хумалаг. Дело в том, что в Хумалаг из Ленинграда приехали двое молодых евреев со своей матерью. В то время документы для преподавания в школе не особо требовались, поскольку была острая нехватка учителей. Назвавшись учителями, они устроились в школу, но впоследствии оказалось, что это преступники, сбежали из Ленинграда. Они держались вызывающе и заносчиво, пытались устанавливать свои порядки в селении и отлынивали от общеобязательных работ. Ученики старших классов и учителя попытались их «усмирить», на что молодые люди написали в газету «Власть труда» клеветническую заметку о притеснении евреев. Статья вызвала невероятный резонанс в республике.
Это дело было поручено областному прокурору Е.Е. Бараковой. Волей судьбы для нее, как прокурора области, оно стало своеобразным испытанием на профессиональную зрелость, политическую принципиальность, мужественность, порядочность и справедливость. Следствие показало, что антисемитизма в этом деле не было, равно, как и не было преступления. Секретарем Областного комитета ВКП (б) Северо-Осетинской Автономной области в то время был Михаил Феликсович Питковский, он высоко ценил Е.Е. Баракову. Тем не менее Елену Евстафьевну отстранили от наблюдения за делом, против нее и ее супруга Г. Баракова развернулась кампания. Дело было прекращено ввиду несостоятельного обвинительного материала, не обоснованного юридически.
Решение Областного суда по «Хумалагскому делу» утвердил Верховный суд, не найдя в нем признаков антисемитизма. Но последовала очередная травля супругов Бараковых.
На этом дело не закончилось, в октябре 1930 года комиссия по чистке партии исключила Е.Е. Баракову из рядов коммунистов «за превышение власти, выразившееся в незаконном содержании крестьян под стражей». Однако женщина обратилась с заявлением в Крайком ВКП(б), где доказала свою невиновность и предвзятость решения бюро Обкома ВКП(б) о ее членстве в партии и смогла восстановиться в КПСС.
В сентябре 1931 года Елена поступила в аспирантуру Академии коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской. В феврале 1932 года была переведена в аспирантуру Высшего Коммунистического института просвещения (ВКИП). В июле 1935 года, успешно окончив обучение, Баракова становится директором Северо-Осетинского педагогического института (СОГПИ), а в 1936–1937 гг. – руководит первым на Северном Кавказе научным учреждением – Осетинским научно-исследовательским институтом (ОСНИИ).
Летом 1937 года Е.Е. Баракову вновь исключили из партии и сняли с должности директора ОСНИИ. 23 октября 1937 года был расстрелян ее супруг Георгий Бараков. Семье долгое время ничего о его судьбе не было известно.
Больше полугода Баракова являлась безработной. Но после январского Пленума ЦК КПСС 1938 года ее вызвали в Городской отдел народного образования и предложили две должности. Одна из них – преподаватель немецкого языка в одной из школ Владикавказа, другая – научный работник музея краеведения. Она согласилась на работу в музее.
Таким образом, постепенно Е.Е. Баракову, жену «врага народа», снимали со всех должностей, лишали работы и, одновременно, собирали на нее компрометирующий материал. Правоохранительным органам удивительным образом удавалось фальсифицировать материал и подделывать документы, не считаясь с законом. Это было время массовых репрессий; доносы, клеветнические анонимки и бюрократизм, исполнение поставленной задачи любой ценой становились нормой для сотрудников правоохранительных органов.
Несколько месяцев Баракову вызывали в любое время суток на допросы и заставляли подписывать документы, содержание которых она не знала, так как их не давали на руки.
«В то время был целый штат патентованных свидетелей, – писала позднее Генеральному прокурору Руденко Е.Е. Баракова, – которые могли в любое время на кого угодно дать какой угодно материал».
Елена Евстафьевна, на наш взгляд, пострадала исключительно за честность и принципиальность. Трое несовершеннолетних детей, благодаря «стараниям» некоторых недоброжелателей, остались без родителей, без присмотра и квартиры: их отправили в темное полуподвальное помещение.
6 ноября 1938 года был выдан ордер на производство обыска и на ее арест, в результате чего она оказалась в ГУЛАГе.
Незадолго до этого Е.Е. Баракова, будучи работником Музея краеведения, находилась вместе с Е.Г. Пчелиной, советским археологом и кавказоведом, в археологической экспедиции в Алагирском районе. Задание провести археологические работы по склеповым сооружениям Баракова, несмотря на исключение из партии, получила в Обкоме партии. Ее включили в группу политическим руководителем, но оформили как этнографа. В эту же группу входил и ее 17-летний сын, Амзор Бараков, оформленный как рабочий.
В ходе экспедиции был собран ценнейший этнографический материал; по возвращении из экспедиции она переписала все начисто по свежей памяти и убрала в свой письменный стол; отчет по экспедиции был сдан руководителю Е.Г. Пчелиной.
Однако после ареста органами НКВД Елены Бараковой директор музея краеведения И. Дзантиев прислал секретаря музея к ней домой, чтобы забрать записи, сделанные в Алагирской экспедиции. Сыну Амзору ничего не оставалось, как отдать ему весь материал. По возвращении из лагеря Елена Евстафьевна обнаружила расписку в получении от сына 170 листов и тетрадей.
Е.Е. Баракова начала поиски своих материалов. Как выяснилось, их использовал И.Т. Собиев, осетинский общественный деятель, революционер, ученый-осетиновед в области этнографии, фольклористики и языкознания. Часть материала находилась у профессора В. Гарданова в Москве.
В Музее краеведения Баракова нашла перевод одной из своих записей, сделанный И. Собиевым на русский язык с указанием даты и места записи, информанта Джеорджи Черчесова, но ее фамилии там не оказалось. На имя Елены Евстафьевны Бараковой был наложен запрет как на «врага народа».
Найти весь материал ей не удалось. Она решилась восстановить свои записи по оставшимся черновикам. Но, к сожалению, при обыске в 1938 году затоптанные листы выбросили, оставшиеся были перепутаны, так как на них не стояла нумерация, много страниц пожелтели, записи стерлись. Результатом вновь собранного материала стали всего 73 страницы вместо 210.
Будучи узницей ГУЛАГа, оказавшись в суровых климатических условиях, оторванной от своих маленьких детей, Елена Евстафьевна не только не растерялась, но проявила незаурядное мужество, которое вызвало к ней уважение окружающих.
Зимой 1940 года Е.Е. Баракову направили на курсы животноводов, после окончания которых она стала техником фермы: работала чабаном, пасла отару овец в 1000 голов. За три года ее работы ферма Сары-Тау занимала первое место в соцсоревнованиях в системах ГУЛАГа. Е.Е. Баракова стала участницей слета передовиков производства (вольнонаемной) в с. Далинское при правлении Карлага (одного из крупнейших исправительно-трудовых лагерей СССР в 1930–1959 годах).
19 апреля 1944 года Елену Евстафьевну освободили, но без паспорта и права выезда. Начальник лагеря оставил ее на работе, но уже за зарплату. В 1946 году Е.Е. Баракова перенесла две операции, ее признали инвалидом и разрешили выезд. Руководство лагеря продержало Елену Евстафьевну дольше срока на два года, четыре месяца и четырнадцать дней.
Сложно было без родителей и оставшимся несовершеннолетним детям. Сын Амзор писал матери в лагерь, что его не берут в армию, он мечтал стать летчиком, но ему отказывали как сыну «врагов народа». В марте 1942 года Амзор все-таки смог добиться своей отправки на фронт. Он был командиром артиллерийского орудия 468 пехотного полка. Но в июне, в результате ожесточенных боев под Харьковом, Амзор Бараков геройски погиб.
После освобождения Елена Евстафьевна, несмотря на ослабленный организм, была вынуждена, ввиду тяжелого материального положения семьи, начать работать. Она была принята преподавателем в Северо-Осетинский педагогический институт, но ей не давала покоя позорная печать «враг народа». В декабре 1946 года она обратилась к министру внутренних дел СОАССР с заявлением, в котором писала, что уже исполнилось три года окончания срока судимости, и это дает ей право поставить вопрос об ее снятии.
Министр внутренних дел остался безучастен к проблеме Е.Е. Бараковой. Несколько лет спустя, Елена Евстафьевна вновь обращается со своей просьбой снять позорное клеймо «врага народа» с нее и «дети врагов» с ее детей, но уже в самую высшую инстанцию – Генеральному прокурору СССР.
В 1955 году Судебная коллегия Верховного суда по уголовным делам Союза ССР постановила Особым совещанием при Народном Комиссариате внутренних дел ССР «в отношении Е.Е. Бараковой делопроизводство прекратить за необоснованностью обвинения».
Таким образом, Верховный суд поддержал протест Генерального прокурора, и Елена Евстафьевна Баракова была избавлена от тяжелейшего морального груза. Она добилась признания сочинений ее супруга, Георгия (Гино) Баракова, литературным наследием осетинского народа. Где бы не работала мужественная, отважная, принципиальная и верная Елена Евстафьевна Баракова-Калоева, в каких бы тяжелейших условиях не находилась, она всегда оставалась верна своим жизненным принципам.
Эльвира ГУТИЕВА, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник СОИГСИ им. В.И. Абаева