О проблемах системы управления СКФО и округа в целом рассказывает известный кавказовед Виктор Черноус.
В.Черноус: «Дополнительные административные надстройки создают барьеры, нежели возможности для инновационного развития. Тем более что на Северный Кавказ смотрят как на периферию инновационного развития и модернизации, что несправедливо»
- Северо-Кавказским федеральным округом, куда входят шесть субъектов Федерации, управляют полпредство президента России (из Пятигорска) и, с мая 2014 года, министерство по делам Северного Кавказа (из Москвы и Ессентуков). Насколько рациональна данная модель? Ни одна из этих структур не берется предложить кавказским субъектам решение ряда серьезных вопросов…
- Административным реформам на Северном Кавказе в постсоветский период, на мой взгляд, не хватает системности и последовательности. В частности, после ухода предыдущего полпреда в СКФО Александра Хлопонина это проявилось в создании министерства по делам Северного Кавказа, при сохранении полпредства президента РФ.
В большей степени это имело бы смысл при более четком разделении их функций: политика, безопасность (борьба с терроризмом) – полпредство, социально-экономические и культурные – министерство. В дореволюционной России была некоторая аналогия: наместник решал военные вопросы, вице-губернатор – гражданские.
Пока же неизбежно дублирование функций и бюрократическая неповоротливость. Правда, недостаточная эффективность системы макрорегионального управления проявляется не только в этом. Административные границы на Северном Кавказе, внутри субъектов РФ, достаточно спорные. Поэтому их не трогают, чтобы не дать повод к активизации местных экстремистов.
Земельный вопрос всегда был основной проблемой региона. Сейчас он упирается в устойчивые представления об этнической собственности на земли, на этнические территории. Они противоречат современным представлениям о собственности на землю, об общероссийской идентичности. Нужна целенаправленная деятельность по преодолению этноцентризма в этих вопросах.
- По Вашей оценке, министерство по делам Кавказа вносит синергетический эффект?
- Пока, по тем же причинам, синергетического эффекта в деятельности двуглавой системы СКФО нет. Хотя нельзя не видеть, что с учетом кризиса, санкций и т.п., частичные успехи есть практически во всех субъектах РФ на Северном Кавказе.
- Федеральное министерство по делам (не по развитию!..) Северного Кавказа – временный проект (по аналогии с Минкрымом) или долгосрочный, по Вашему прогнозу?
- В Вашем вопросе содержится справедливый намек на то, что необходим переход к развитию, а не только к реакциям на проблемы. Поэтому очередные административные реформы, поиск более эффективных форм федерального присутствия на Северном Кавказе - неизбежны. В этом смысле СКФО серьезно отличается от других федеральных округов, но потенциал административных преобразований самих по себе - ограничен.
Важно развивать межрегиональные связи с Южным и Крымским федеральными округами, больше доверять региональным этносоциумам. Дополнительные административные надстройки, скорее, создают барьеры, нежели возможности для инновационного развития. Тем более что на Северный Кавказ смотрят как на периферию инновационного развития и модернизации, что несправедливо - достаточно вспомнить развитие региона в позднесоветский период.
- Еще одна коммуникативная структура между периферией и федеральным центром - институт постоянных представительств субъектов РФ при Президенте России, в котором ничего не изменилось со времен создания - середины 80-х годов прошлого века. Что Вы думаете о модернизации данного института, о котором властная и политическая элита хранит молчание?
- Представительства республик и других субъектов в Москве уходят корнями еще в 20-е годы прошлого века. Потом они возродились в РФ. Этот институт выполняет роль региональных лоббистов в столице. Пока у нас нет закона о лоббизме, представительства республик (с разной степенью эффективности) совместно с депутатами в Государственной думе, сенаторами и т.д. помогают решать некоторые местные проблемы. Но по мере модернизации российской экономической и социально-политической системы такие «толкачи» все более будут становиться анахронизмом, изживать себя.
- Кавказский регион поступательно экспортирует интеллектуальные ресурсы. При отсутствии политики сохранения интеллектуального потенциала с Северного Кавказа физически перемещаются знания и инновационные технологии. Государственная программа финансирования обучения в зарубежных вузах гарантируется указом Президента России, но получившие достойное образование там же и остаются, что стало правилом. Создание Северо-Кавказского фонда интеллектуальных ресурсов (и фонда одаренных детей) в качестве драйвера интеллектуальной политики в СКФО не исправило бы положение, хотя бы отчасти?
- Утечка мозгов - не только региональная, но и российская, и глобальная проблема. Полностью снять ее невозможно, но обострение отношений с Западом, проблема лжехалифата (так называемого «Исламского государства», запрещенной в РФ террористической организации – прим.) актуализирует эти процессы как вопрос национальной безопасности.
В федеральной политике в сфере образования и культуры немало противоречий. С одной стороны, программа по воспитанию российского патриотизма (на федеральном и региональном уровнях), с другой - ориентация реформы образования не столько на российский, сколько на глобальный рынок труда. Поэтому важно создание различных форм работы с одаренными детьми, молодежью, уже сложившимся интеллектуальным потенциалом в регионах, в том числе на Северном Кавказе. В республиках, в частности, в КБР много замечательных профессионалов практически во всех сферах науки, образования, культуры. Но для того, чтобы они оставались в России, регионах Северного Кавказа, нужна реиндустриалиация, в том числе на основе высоких технологий. Нужно создание условий, когда молодежь может ощутить перспективы профессионального роста, социальной лестницы у себя дома. Важна также соответствующая ценностная политика федеральных и региональных властей.
- Каким Вам видится научно-технологическое продвижение Северного Кавказа при происходящем одностороннем оттоке национальной элиты кавказских субъектов?
- Если сохранятся современные тенденции, то модернизированная часть населения Северного Кавказа будет продолжать уезжать в более успешные регионы РФ или за рубеж. В результате Северный Кавказ будет все больше стагнировать, а вызовы социальной безопасности - возрастать.
Спортивно-рекреационные проекты положение не спасают. В этих условиях без специальных программ сложно привлечь на Северный Кавказ профессионалов из других районов России и мира. Драйверами научно-технологического развития Северного Кавказа могут стать столицы регионов - центры процессов урбанизации, инновационные научно-технологические центры РАН и т.д. на территории Северного Кавказа. Если, конечно, их не оптимизируют под предлогом кризиса.
- Полиэтническая культура на Кавказе, как и во всем мире, проявляет признаки влияния мультикультурализма - достаточно посмотреть, например, новогоднее шоу национальной редакции телевидения КБР (где кабардинка исполняла танец живота – прим.). В Чечне такое вряд ли возможно. Мэрия Грозного выпустила свод правил проведения национальной свадьбы, в котором прописаны запреты на нетрадиционные для этноса обряды и ответственность ведущего мероприятие за соблюдение чеченского этикета. Кодекс культуры народов Кавказа, сохраняющий некий объем контроля со стороны властных структур - приемлем ли против влияния мультикультурных традиций на национальные идентичности?
- Выработать единый нормативный Кодекс культуры народов Кавказа под контролем властных структур невозможно и не нужно. Такая попытка не будет соответствовать как российскому законодательству, так и традициям разных народов, конфессий Кавказа, как и правам человека. Это важный и сложный вопрос. Нужен баланс сохранения и безопасности этнических культур, их ценностного ядра и модернизационных (как бы их не воспринимать) форм, общероссийских ценностей и идентичности.
Этот баланс пока не найден, поэтому выходцы из Северного Кавказа не всегда сразу адаптируются к условиям и традициям Москвы, Санкт-Петербурга, внутренних российских регионов. То же самое относится к селянам, которые переезжают в столицы Северного Кавказа. Сейчас разрабатывается стратегия культурной политики РФ. В ходе ее разработки и обсуждения необходимо найти пути решения этих, повторюсь, непростых вопросов. Курс российского руководства на возвращение морали в культуру и другие сферы жизни создает такие предпосылки. Правда, пока это в большей степени намерения.
- В кавказском регионе нацвопросами занимаются в разных форматах и уровнях. Поскольку нет единой национальной политики, соответственно, нет дорожной карты. С Вашей точки зрения, в каких вопросах и в каком формате Кавказ может результативно сотрудничать с Федеральным агентством по делам национальностей?
- К сожалению, в Стратегии государственной национальной политики РФ до 2025 года региональные национальные вопросы не выделены, нет стратегий в рамках СКФО и ЮФО. Стержнем такой стратегии, основой дорожной карты может быть укрепление общероссийской идентичности, ценностей и принципов по обеспечению безопасности народов и культур Юга России. Здесь же должны быть определены цели политики в отношении этносоциальных групп в разных субъектах РФ. В каждом субъекте РФ есть специфические этнические проблемы или формы их проявления, которые нужно решать в этом контексте, но автономно. Соответственно можно выстраивать отношения с Федеральным агентством по делам национальностей, включая землячества Северного Кавказа в других регионах России.
Что касается идейно-ценностной политики как основы национальной политики на Кавказе, то этим в большей степени целесообразно заниматься не государственным органам (стратегия уже есть), а интеллектуальным группам из самого региона, лидерам общественного мнения. Им нужно выработать общие принципы и подходы. Такие шаги в последние годы (2013-2015) предпринимают, в частности, кавказоведы в своих конструктивных дискуссиях.
- Что Вы думаете о привлечении китайских инвестиций практически во все сферы региональных экономик? Представители Поднебесной имеют прямой доступ к градообразующим природным ресурсам (Тырныаузский вольфрамо-молибденовый комбинат). Какие риски возникают для принимающей стороны - финансовые, социально-экономические и политические? Субъекты конкурируют в привлечении китайских инвесторов, но нужно ли это следующим поколениям?
- Обвальная деиндустриализация Северного Кавказа в постсоветский период не может быть преодолена без зарубежных инвестиций. Как, например, возродить Тырныауз? Интерес Китая к Югу России постоянно возрастает. Китайский дракон пугает своей мощью – экономической, демографической, финансовой. Думаю, эти страхи преувеличены, по крайней мере, на обозримую перспективу. Интересы Китая и России пока очень близки. Мы нуждаемся друг в друге в условиях глобальной реструктуризации мира при возрастании роли Азиатско-Тихоокеанского региона и неизбежности кризиса евроатлантизма.
Другое дело, что приток иностранных инвестиций и рабочей силы должен быть не стихийным, а направляться с учетом национальных интересов России и ее регионов. Как недавно напомнил президент Путин, отношения между государствами определяются национальными интересами, а не дружбой или любовью. Сотрудничество с Китаем в рамках евразийских интеграционных процессов, проекта нового «Шелкового пути» создают для Кавказа хорошие геоэкономические перспективы, но нужно обязательно преодолеть коррупционные аппетиты чиновничества.
- Кавказский регион на сегодня проигрывает в сфере безопасности. У власти один подход - режим КТО, локальная война с террористами, которая не кончается, иных вариантов нет. Как восстановить покой и мир на Кавказе гуманитарными механизмами? Может, региональным руководителям следует ввести практику объявления тендера на разработку умных, системных решений?
- На мой взгляд, проблема «ИГ» не совсем точно описывается термином «международный терроризм». Безусловно, «Исламское государство» активно использует террористические методы, что имеет наибольший общественный резонанс. Но это более сложное явление. «ИГ» – уродливый бунт в псевдорелигиозной оболочке против современного общества потребления, всеобщего кризиса морали, коррупции, лицемерия и т.п. Но вместе с тем и кровавая безжалостная борьба с цивилизацией вообще и всеми, кто не согласен с адептами «ИГ».
Поэтому «ИГ» притягивает не только люмпенов и маргиналов, но и квалифицированную, профессиональную состоятельную и состоявшуюся молодежь, в том числе из среды неэтнических мусульман. Такие бунты могут возникать и после разгрома «ИГ», и не обязательно под лозунгами джихада. Этот феномен, включая механизмы возникновения архаичных форм социализации молодежи в виртуальном пространстве, необходимо осмыслить. Только после этого можно противопоставить «идеологии очарования зла» конструктивный проект нового общества, отвечающего идеалам и запросам новой генерации молодежи, в том числе Кавказа.
Современные государства обладают достаточными ресурсами для уничтожения постоянно возникающих террористических групп, но последние будут постоянно появляться вновь, если мы не найдем решения этих вопросов. Поэтому тендеры на соответствующие проекты, мозговые штурмы необходимы. Частично это делается через федеральные гранты, но пока не очень эффективно.
Справка: Черноус Виктор Владимирович - кандидат политических наук, руководитель Центра региональных исследований института социологии и регионоведения Южного федерального университета, профессор, с.н.с. Черноморско-Каспийского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований. Организатор и участник многочисленных конференций по проблемам Кавказа.
Источник:Кавказский геополитический клуб